Много необыкновенного, а порой и необъяснимого происходит в Алтайских горах...

… с ручья вернулась потрясённая А. и сказала, что там… поют!
– Здесь такое бывает, – сказал я и включил камеру, – а что поют? Можешь повторить?

Александр Чех, «Выше снега»

Поющий ручей


Путешествуя по хребту Иолго на Восточном Алтае, жарким июльским вечером 2003 года свалились мы с гендиректором «МИЗа» Сергеем Огородовым с Аккаинского перевала и бодро пошагали в направлении Замков Злых Духов.

Кто первым назвал столь экзотическим именем эти две скальные башни, красующиеся у границы леса и горной тундры на краю обширного, поросшего карликовой берёзкой плато, не знаю. Однако могу предположить, почему назвали их именно так. Дело в том, что не раз и не два убеждался я, что именно в окрестности этих каменных останцев у путешественников, особенно у новичков, возникают всякого рода иллюзии. В первую очередь – зрительные. Вот, к примеру, четыре года назад шли мы здесь втроём: я, тот же Сергей Огородов, человек энергичный и спортивный, да ещё один Сергей, большой во многих смыслах человек, который, вглядываясь вперёд, вдруг забеспокоился:

– А что это за женщина вся в чёрном у Замков мечется? Вон, вон, направо переметнулась!

– Где? – дружно переспросили мы с Огородовым, в округе-то не было ни души.

– Да вон же она, справа от скал! Руками нам машет! Может, ей срочно помощь требуется?

– Нет там никого!

– Да вы что!!! Я её отлично вижу! Побежали скорее!

Но вот мы у подножья Замков. Как всегда при хорошей погоде, скидываем здесь рюкзаки, останавливаемся на передышку. Вообще-то к штучкам-глючкам в этом месте я давно привык и уже почти перестал на них обращать внимание.

– Ну и где же та женщина, которая вся в чёрном? – оборачиваюсь я, наконец, к впечатлительному спутнику.

– Наверно, вниз к реке ушла… – растерянно отвечает тот, машинально вытирая пот со лба.

Прошёл я по тропе вперёд и что есть мочи гаркнул в открывшиеся взору совершенно пустынные верховья реки Муехты: «Ха-а-а!». Так мы перекликаемся иногда, чтобы не порастеряться в тайге поодиночке. А в ответ – тишина.

Как-то уже очень давно одна юная экзальтированная участница решила себя проверить. Не сказав никому ни слова, выбралась ночью из палатки и, обмирая от страха, направилась к этим самым Замкам. Ну что такое подняться на четыреста метров от стоянки по тропе до границы леса, это же пустяки. А наверху в это время лошади почему-то не спали, паслись, и одна из лошадей тихонько подошла сзади к этой барышне и, ткнувшись мокрыми губами в её веснушчатую щёку, кэ-ак всхрапнёт! Бедную девчонку как ветром сдуло, мигом очутилась она у палаток, всех разбудила и дрожит, ни слова сказать не может, еле успокоили. Лишь на утро незадачливая путешественница поведала нам о своих ночных похождениях…

Ну а в нынешнем походе шло с нами ещё четыре человека, в том числе двое подростков: двоюродные братья Илья и Стас. Погода стояла великолепная, но в ночь по всем приметам намечался дождь, и решили мы прошагать подальше, чтобы добежать посуху до комфортной кедровой стоянки, названной туристами «Три медведя» за несомненное сходство с шишкинской картиной. И вот проскочили мы Замки, пересекли границу леса, миновали верхние стоянки конных туристов и вышли на малолесный, при этом весьма обширный, участок перед спуском к воде.

– Это что ещё за чудеса природы? – удивился я, оглядевшись вокруг.

– В прошлый раз ничего такого не было! – воскликнул Сергей.

Было чему удивиться – вся местность была изборождена строго параллельными, уходящими от горизонта к горизонту полосами. Наклонившись, Илья внимательно осмотрел небольшой камень, в который упиралась борозда. Никаких царапин, сколов на камне не обнаруживалось. Борозды прерывались редкими деревьями, валунами, валёжинами, ямами, но неизменно возобновлялись за ними.

– Папа, что тут было? – недоумённо спросил он у Сергея.

– Да вот, тоже не могу понять. Спроси лучше у дяди Бори, он должен знать!

Однако ни одна из гипотез столь странного изменения ландшафта не выдерживала критики. Никакая техника сюда забраться да ещё так аккуратно поработать не могла, землетрясение такие гофры на почве не оставляет, да и не было его в последние три года. Человеку же такая колоссальная (причём совершенно бессмысленная) работа просто не под силу. Ну что же всё-таки это за явление? Инопланетяне, что ли, побаловались! Местный пастух-алтаец в другой раз объяснил просто: в наших краях, мол, ещё и не такое бывает, и тут же поинтересовался, нет ли у меня водки… Да, много необыкновенного, а порой и необъяснимого происходит в Алтайских горах! Вот и здесь осталась загадка.

Хожу по горам с юности, и уже рассказывал о том, каким сложным для нас, девятнадцатилетних, оказался поход, связанный с подготовкой инструкторов для горно-спортивного лагеря НЭТИ «Эрлагол». И до сих пор ощущаю мурашки на спине, вспоминая одну из тогдашних ночёвок.

В ночь с 22 по 23 мая 1978 года каждому из участников, а нас было семнадцать человек, виделся один и тот же сон: мы спим-ночуем, а палатки сами движутся по маршруту вместе с нами, спящими. Тяжело перебираясь через каменные ямы и валуны, цепляясь за бурелом и торчащие на деревьях ветки, огибая скальные стены и промачиваясь во встречных ручьях, палатки неумолимо ползут по таёжному бестропью. Неудобно, неуютно, муторно.

На следующий день, увы, наяву, погибнет в каменной ловушке наш товарищ, и мы станем. И будем стоять на маленькой терраске у самого дна узкого, извилистого, похожего на гигантскую трещину в земле Чебдарского ущелья до тех пор, пока нас не найдут спасатели. «Вы попали в самое гиблое место района!» – объяснят нам они и не сразу найдут верный путь наверх, несмотря на то, что ещё вчера вечером сами спустились в этот мрачный каменный мешок.

Как же мог один и тот же диковинный сон привидеться одновременно всей группе? Впрочем, одна из участниц уверяла, что не спала всю ночь. Не могла уснуть именно потому, что ей упорно казалось, что палатка движется. Так что же это было? Массовая галлюцинация? Воздействие аномальной зоны? А может, это предупреждение свыше о приближающейся трагедии!

И вот теперь я поведаю ещё об одном загадочном явлении. Три года спустя турклуб НЭТИ доверил мне организацию и руководство очередным инструкторским походом. Придвинув сроки проведения путешествия вплотную к началу первой смены «Эрлагола», я выбрал стосемидесятикилометровый кольцевой переход второй категории сложности с семью перевалами и максимальным пересечением участков, по которым в дальнейшем предстояло водить походы моим подопечным. Не без труда отстояв маршрут в городской маршрутно-квалификационной комиссии, отправились мы в путь.

По многим из заявленных мест я до этого не проходил, отчего постоянно приходилось доставать компас, далеко не точную карту района и ориентироваться. В поисках пути мы неоднократно производили разведку, зачастую теряли тропы, преодолевали незапланированные препятствия. Например, пролезли по скалам в верховьях реки Ложи перед Альбаганским перевалом, а потом обнаружили, что левее по камням прорисовывается едва заметная, извилистая, но довольно простая, помеченная туриками тропа.

У Ложи-то и произошло событие такое, что впору не поверить сему и решить, что это был сон. Мы остановились на обед, пройдя весьма обширные, обильно поросшие карликовыми растениями болота, иногда в шутку называемые владениями маркиза-де-Куролбаса. Дело в том, что перевальное место из урочища Сарысаз на болотистое плато называется Куролбасом, что созвучно с маркизом-де-Карабасом из популярной детской сказки Шарля Перро.

Основное русло Ложи лежало перед нами далеко внизу, его даже не было видно за могучими кедрами и замшелыми пихтами. Тропа, тянувшаяся по болоту почти перпендикулярно к реке, теперь плавно поворачивала направо, чтобы где-то у границы леса выйти сначала к одному из прекраснейших Ложинских озёр, а затем и к самой Ложе. Погода стояла беззаботно солнечная, ясная, веселая. Два часа назад мы не сразу нашли стезю при входе на болота, но затем без особых трудностей преодолели их и вошли в верхнебереговой лес.

Прошагав около километра по хвойному лесу, мы и наткнулись на живописную, усыпанную сухими кедровыми иголками поляну с прекрасным кострищем у огромного камня и поваленными деревьями. Недоставало здесь только косолапого мишки для полноты картины… Эге! А ведь я уже ночевал тут полтора года назад в марте, когда водил лыжную «двойку». Уже тогда, в конце алтайской зимы, это место показалось мне настолько примечательным, что, не раздумывая, встали мы на ночёвку раньше обычного. Засветло свалив несколько сухих пихт, напилили дров для палаточной печки. Поужинав, долго сидели вшестером с гитарой у жаркого вечернего таёжного костра, заодно растапливая в котелках снег для завтрака.

До реки на самом деле было далеко, но вода должна находиться где-то рядом, иначе бы не было этой великолепной стоянки. Взяв котелки, пошёл я искать родник и тут же остановился, невольно залюбовавшись открывшейся в просвете меж деревьев удивительной горой-трапецией. Её каменная, слегка заснеженная ровная вершина гигантским кораблём словно плыла на фоне неподвижных облаков за противоположным берегом Ложи.

А вот и вода! Тропинка круто спускается к ручью, падающему справа, от болот. «Чудненько!» – думаю я, и обнаруживаю у себя под носом сидящую на ветке белку, которая безбоязненно, с любопытством разглядывает меня, поблёскивая насмешливыми глазёнками.

Ветра нет вовсе, птичьего гама не слышно, только живо шумит ручей, весело играя солнечными бликами на своих переливах. И вдруг, наклонившись к воде, ощущаю, что не один я здесь. Откуда-то сверху от истоков ручья льётся тихая грустная музыка. От неожиданности я резко выпрямился, встряхнул головой, отгоняя наваждение и пугая белку, которая в мгновение ока вспорхнула метра на три вверх по стволу. Затаив дыхание, прислушался ещё раз. Доносившаяся до меня мелодия напоминала таинственный вокализ, слегка печальный, светлый и как бы не от мира сего.

Граница болот над нами была широкой, около километра, и моё воображение тотчас нарисовало пожилых алтайцев-конников где-то там наверху у истоков ручья. Они представились мне в национальных тёмно-бордовых, расшитых парчой халатах до пят с экзотическими музыкальными инструментами в руках: длинными тонкими серебристыми трубами и невероятно вытянутыми струнными инструментами…

Первым моим желанием было поставить котелки на камень и взбежать наверх, чтобы посмотреть, кто это там. Но, стоп! Во-первых, я потеряю слишком много времени, карабкаясь по замшелой крутизне. Во-вторых, и это главное, над нами абсолютно никого не может быть! По болотистому плато между двумя отрогами идёт одна единственная тропа, и если бы каким-то чудикам вздумалось свернуть с неё и уйти по болоту в сторону, то остались бы следы.

Крайне изумлённый, я ещё раз прислушался к музыке. Нет, это не ветер шумит и не ручей журчит, и уж, конечно, не птицы поют! Это нечто другое, и такое ощущение, что звучит оно скорее во мне, чем внешне… Набрав котелки, озадаченный, поднялся я к группе.

– Дежурные, вот вам вода, ручей рядом! Для купания он слишком мал, но умыться всем рекомендую основательно, – предложил я будущим инструкторам и при этом сам подумал: «Услышат они что-нибудь, или мне всё померещилось…» .

– Здесь кто-то есть! – раздался чей-то изумлённый возглас. Мелодию услышали все. Кто-то предположил, что недалеко от ручья «вход в Шамбалу», кто-то был смущён и даже слегка напуган, а кто-то бодро уверял, что внизу на Ложе стоят люди, и звуки оттуда слышатся отражением от нашего берега. Один из участников предложил поскорее уходить с этого места, «пока все мы тут не посходили с ума».

После обеда двинулись мы к Альбаганскому перевалу, и я моментально забыл о случившемся. Произошедшее настолько не укладывалось в голове, что сознание просто вычеркнуло пережитое. Будто и не было его вовсе.

Вспомнил о том событии ровно через год, когда ночевал с новой группой на этой же стоянке. Вспомнил лишь после того, как подошёл к ручью, чтобы смыть пот после тяжёлого жаркого дня, да вдруг услышал знакомую, хорошо различимую, доносящуюся словно из другого мира музыку. И опять её слышала вся группа, и кто-то сконфужено бормотал про космические энергии, про вход в астрал, про параллельный мир, граница которого рядом, и можно случайно перейти её и никогда не вернуться назад…

Насколько мне известно, записать мелодию с помощью видеокамеры никому не удавалось: слышался шум воды, щебетание птиц и даже попискивание каких-то бурундучков. Музыка же была настолько тонкой, что созданные человеком приборы её не улавливали.

Неоднократно я потом бывал здесь, но чудесная мелодия звучала не всякий раз. Иногда её не было вовсе, как ни прислушивайся. Когда же мелодия слышалась, спутать с чем-то её было невозможно. Но откуда она взялась?..

За годы путешествий у меня, пожалуй, наберётся целая коллекция удивительных фактов, которые, быть может, и послужили толчком к литературным занятиям. Однако, вне всякого сомнения, встреча с поющим ручьём – одно из самых ярких, удивительных событий.