Воспоминания о семидневном походе по горным каменистым тропам, тайге, альпийским лугам, кремнистым осыпям Горного Алтая.

Борис , Горный Алтай

– Дядя Боря, а Вы напишите о нашем походе? – спросили меня вчерашние новички после его завершения.
– Так, о чём писать-то? Как-то без особых приключений у нас нынче обошлось, даже вон погода отступила, – озадаченно пробормотал я, а потом подумал: в самом деле, почему бы и не черкнуть пару строк об этом путешествии! Ведь вспоминать о походах всегда приятно – как бы заново идёшь ты горными каменистыми тропами, вдыхаешь пряный аромат тайги, взбираешься на крутые заснеженные перевалы, шагаешь по горной тундре, альпийским лугам, кремнистым осыпям...

Выдалась мне в этом году работать инструктором не в первую и вторую смены Эрлагола, как обычно, а в заключительную, третью.

И всё-таки август для походов – отличный вариант!

Из отдыхающих спортлагеря, успешно прошедших пробные испытания в полудневных выходах на окрестные вершинки, набралось четыре группы походников. Наиболее подготовленные участники пошли в одиннадцатидневку на отдалённые Уйменские озёра, вторая группа отправилась в десятидневку в верховья Ложи, к Альбаганскому перевалу. Ну, а мы запланировали достаточно насыщенное семидневное путешествие на Буюкские озёра, в урочище Сарысаз, пещеру, на озеро Серп и далее – через Айрыкский перевал, в Аккаинскую чашу, а потом на Сергезинский серпантин, так называемые полати, да по Сергезю – вниз к Кубе.
Ещё одна группа, добравшись до Буюкских озёр, пребывала там более двух с половиной суток, совершая радиальные выходы по их окрестностям, потом тем же путём вернулась на базу.
Наконец, оставшийся дежурным по лагерю инструктор Сергей Прокопенко, периодически водил всех оставшихся желающих в безночёвочные походы вблизи Эрлагола и был готов в случае необходимости организовать поисково-спасательные работы...

Пожертвовав столовским ужином, двинулись мы на маршрут с вечера, пока служебная «Газель», подбросившая нас на пятнадцать километров по лесовозной дороге вдоль реки Кубы, была свободна. И первая палаточная ночёвка состоялась, так сказать, в нулевой день, недалеко от бывшего кордона на той поляне, где с противоположной стороны в Кубу у отвесной скалы впадает загадочный Верхний Каратурук. Тут-то и выяснилось, что проливные дожди, побившие по количеству осадков все мыслимые и немыслимые рекорды, настолько залили округу, что и сухого клочка земли было не найти. Попробуй-ка, разведи огонь на такой пропитанной водой губке, где и сухих дров взять негде! Пришлось разложенное по всем таёжным правилам огнище минут тридцать непрерывно раздувать махалками, пока ужин готовился. Лишь когда котелки сняли да положили сверху толстый обрубок на шипящие поленья, разгорелся наш костёр по-настоящему.

Группа подобралась необычная. Девять человек, включая пятерых новичков. Мне пятьдесят лет, а самому старшему участнику Александру Эдуардовичу Касперу шестьдесят восемь. С ним неоднократно мы отправлялись в разведывательные походы по незнакомым местам, периодически попадая в разнообразные, а порой и вовсе небезобидные ситуации. Обладатель прекрасной физической формы Александр Эдуардович весь поход каждое утро просыпался на заре первым, разводил костёр, набирал воду в котлы и будил свою благоверную Аллу Юрьевну. Затем они вдвоём готовили завтрак, кардинально решив, таким образом, проблему утреннего дежурства.
Что касается Аллы Юрьевны, то с ней у меня связана особая история. В августе 1990 года, следуя своей ребячьей традиции проходить исхоженный маршрут нестандартно, повёл я группу вниз не по конной тропе справа у реки Сергезю, а по левому её истоку. Если кто-то захочет повторить мою глупость, не советую. Не вдаваясь в подробности, сообщу: этот путь совершенно непригоден для прохождения, как на лошадях, так и пешим ходом.
Во избежание холодной ночёвки вскарабкались мы тогда, хватаясь за кусты, на водораздел между левым и правыми истоками реки и вывалились-таки в сумерках на старую стезю. Палатки пришлось ставить при свете костра. Второй инструктор после этого похода был отстранён от дальнейшей работы ввиду обнаружившейся профнепригодности, к тому же он панически боялся змей. Зато две девушки: Ира и Алла, наоборот, вели себя превосходно. Так вот, Ира в том же году стала моей женой, а чуть позже Алла стала женой Каспера.
Сближает Эрлагол людей! Ничуть не удивлюсь, если узнаю, что как минимум две пары из нашей нынешней группы после похода тоже поженятся. Это проверено временем. Здесь, у далёких и близких Алтайских гор люди часто находят свои половинки.


Впрочем, не будем опережать события, вернёмся к группе. Ещё один участник – крепкий и веснушчатый мой помощник Дима Давидович. Он не первый раз в эрлагольских походах, и чувствуется, что спортивный туризм по-хорошему его зацепил, как говорится, всё при всём. Остальные участники в походе впервые, но случайных людей, как это иногда бывает, среди них не оказалось – все показали себя наилучшим образом. Это двадцатилетние студенты: Света Алексеева, Дима Ахременко, Катя Полингер, Миша Петрушков и маленькая Катя Королькова, резонно сообщившая при загрузке её рюкзака собственный вес – 43 кг.
Отправившись в путь, мы перебрались по полуразрушенному мосту через Кубу на правый берег, дошли до распадка, из которого вытекала Имурта и свернули в него. Нынешнее лето на самом деле оказалось рекордным по обилию непрестанных дождей, и синоптики утверждали, что за полтора летних месяца выпала тут годовая норма осадков. Никогда раньше тропа не была столь раскисшей и расквашенной несусветным количеством лошадиных копыт! Так что весь день пришлось нам в буквальном смысле месить ногами глину. Признаюсь, удовольствие это ниже среднего.
Догнав к полудню идущую впереди эрлагольскую группу, на их кострище надолго останавливаться не стали, обедать было рановато. Передохнув минут десять, мы выслушали встречных конников о дикой непогоде в горах, ливнях, снегопадах и страшном граде, застигшем их наверху.
– Сегодня первый день, как погода более или менее, ещё вчера тут всё заливало, – мрачновато сообщил пожилой алтаец.
Лучше бы он этого не говорил. Тотчас солнце померкло, заморосил дождь, и, отправляясь в путь, нам пришлось доставать накидки.
– Этот дождь нам не нужен, пусть проваливает! – в пику аборигену безапелляционно потребовал я от тучи, проходя очередной брод.
Дождь и вправду прекратился, но последнюю фразу в течение дня я повторял как минимум трижды. Вообще же небо большей частью было заволочено, хотя голубой вытянутый вперёд его красивый овальный лоскут находился в аккурат над группой. Где-то на пятнадцатом броде встретились знакомые новосибирские туристы, которые почти слово в слово повторили лирический рассказ конников о дикой непогоде в горах, граде, снеге на перевалах. Ну, а двухчасовой обеденный отдых устроили мы с комфортом у верхнего брода.
Когда же вышли наверх, то дорога стала совсем скверной, она больше напоминала сплошное глинистое месиво – кони размололи здесь не только тропу, но и широченные полосы рядом с ней на пологом, болотистом водоразделе. В общем, выскочив на кедровую стоянку, названной туристами «Три медведя» за сходство с картиной Шишкина, решили мы, что по всему пора становиться на ночлег, что и сделали.
С водой здесь непросто: выбивается из-под замшелых камней ручеёк лишь в одном месте и тут же вновь уходит под землю. Ведёт к нему маленькая тропинка, которая в обычных условиях сразу видна внимательному взгляду, но сейчас почва вокруг стоянки была растоптана до неузнаваемости так, что когда Дима Давидович сообщил, о нахождении нашего родничка, остальные не сразу-то и поверили такому счастью...
Вот она долгожданная ночёвка после первого походного дня, который, как всегда, наиболее тяжёл, а нынче ещё и усугублён отсутствием нормальной дороги. Красное вечернее солнце пробивается сквозь кедровый лес, придавая и без того живописной поляне сказочную красоту. Небо к вечеру расчистилось, но бегущие по нему на огромной скорости облака отнюдь не сулят хорошей погоды. Когда всё было готово к ночёвке, приступили к ужину. И тут кто-то заметил, что вокруг воцарилась звенящая тишина, необычно глубокая давящая тишина. Абсолютное безмолвие и небо, бурлящее облаками – несовместимое слилось в одну картину.
Ночью прошёл ливень, а к утру похолодало настолько, что в местах задержавшейся влаги обнаружились льдинки. Однако погода милостиво позволила нам нормально позавтракать. Когда же двинулись мы по донельзя разбитой тропе в сторону границы леса и горной тундры, обходя справа забуреломленные верховья Имурты, то сначала поморосил дождь, а потом усилился ветер. Погода стремительно менялась, пока, правда, неизвестно, в какую сторону. Устроили обеденный перерыв на самой верхней, обширной стоянке конных туристов. Внимательно приглядевшись к участникам, я объявил о предстоящем полудневном отдыхе с тем, чтобы на следующие сутки, восстановив силы и разобравшись с погодой добежать до Буюкских озёр, догнав тем самым находящуюся впереди группу.
После обеда поднявшийся ветер сначала разгоняет все облака, а затем мощно дует, не прерываясь и нагоняя лютый холод. Небо остаётся девственно голубым, торжествующе сверкает солнце, но и стоя под ним, ощущаешь, как через все одежды пробирает тебя отнюдь не августовская стужа. А далёко впереди, на юго-западе безмятежно сияет всевозможными оттенками синевы, подвластное дали, полотно алтайских хребтов, напоминающее картины Николая Рериха...
На тропе появляется ещё одна, идущая сверху группа знакомых новосибирских туристов. И от них мы слышим о проливных дождях, ветрах и снегопадах.
Стылый ветер ярился всю ночь, под утро стих, оставив после себя густой иней на, ставшей хрустальной, траве, чистое без единого облачка небо, пар изо рта и особенно ясное многорядье синих гор на горизонте. Становится очевидным: период затяжных дождей окончился.
Через двадцать минут после выхода мы пересекли границу леса и далее до самого обеда шли по тундре. Первая передышка состоялась у скальных Замков, далее тропа повела нас сквозь карликовые берёзку да иву на Аккаинский перевал, а потом и в верховья реки Угул.
Солнце и ветер сцементировали раскисшую тропу, шагалось бодро и весело. К часу дня прибыли мы на стоянку у правого истока реки Угул у границы леса. Подсохший валежник вспыхнул в костре мгновенно, и уже через четверть часа в котелках радостно заклокотала вода. После обеда более часа все отдыхали, а кто-то успел и подремать под ласковыми лучами полуденного светила.
Двинувшись к Буюкскому перевалу, пересекли русла двух истоков Угула и вынырнули на узенькую тропу, вьющуюся змейкой меж невысоких деревьев к нужной нам седловине. Через два с небольшим часа мы уже стояли на каменистом перевале, любуясь великолепной картиной Буюкских озёр.
Ближайшее озерко разлилось в небольшой выемке сразу за перегибом хребта, другое виднелось далеко перед Чёртовой грядой, ещё одно ютилось в камнях впереди справа. Два нижних озера красовались обрамлённые островерхими скалами внизу на дне основной чаши, из которой вытекала река Буюк. Чуть в сторонке от них выглядывало ещё одно маленькое озерко. Самое большое и живописное двойное озеро с небольшой, поросшей редким лесом перемычкой открылось чуть позже.
На следующий день до обеда мы отдыхали, купались в безмолвных студеных озёрах, загорали под горячим солнцем. Дважды общались с проходящими встречными конными туристами, весьма довольными внезапным улучшением погоды.
Когда же мы надели рюкзаки, и тронулись было по тропе, с Буюкского перевала на нашу стоянку пришла группа конных туристов, которая мгновенно поменяла нам планы. Усатенький и улыбчивый их черноволосый руководитель, стрельнув у парней курево, сообщил: будут ночевать они у той самой пещеры, куда собираемся и мы, а за ними туда же идёт на ночёвку ещё одна большая группа конников.
Оценив обстановку, я сообщил участникам, что коль скоро у пещер сегодня скапливается чересчур много народу, рванём мы сейчас к озеру Серп. Увидев расстроенное лицо Димы Ахременко, который ни разу не бывал в настоящих пещерах, подумал, что вообще-то времени у нас пока достаточно, чтобы побывать и там. Так оно назавтра и вышло. Для этого, правда, пришлось немного удлинить маршрут...
Мы двинулись к скотопрогонному перевалу, туда, где торчат на пологой седловине каменные пальцы, один из которых, с кривым ногтем, угрожающе полусогнут. Называют это место – перевал Чёртов Палец.
Тропа под ногами сухая, твёрдая, идти по ней одно удовольствие, не то, что в первый день! Легко взбежав на седловину, мы пересекли каменистую гряду и, проскочив слева от каменных останцев, спустились к поперечной тропе на северной границе урочища Сарысаз. Если пройти влево на восток по ней километра четыре – найдёшь пещеру, вправо на запад – через пять километров объявится Айрыкский перевал. Ну а мы через болота на юг двинулись. Туда, где в шести километрах от Чёртова Пальца обозначено на карте маленьким серпиком у подножья горы Кары – симпатичное озерко.
Сами болота хотя и обширны, но вообще-то несерьёзны, можно прохлюпать по ним и напролом, хотя, конечно, никакого удовольствия при этом не получишь. Можно вовсе обойти их тропками справа, но при этом сделаешь лишнюю петлю километра на три. А ещё можно, как мы – уйти чуток вправо, где узкая полоска леса среди пучкастых кочек пунктиром прорисовывается и вдоль этой полоски пробиться к мощной тропе, что протянулась по противоположной стороне урочища с последующим заворотом вправо к Каре.
Так что прохлюпали мы сарысазским болотом самую малость, даже и, не ощутив особой сырости в ботинках. А выскочив на превосходную конную тропу, весело побежали в сторону перевала Куролбас, где интригующе маячила своей плоской каменной макушкой гора Кара. Не скажу, что путь этот был такой уж близкий, но факт, что нетяжёлый. Это вам не глину месить вверх по Имурте! Вот и распадок открылся, в котором обнаруживается начало реки Сарысаз, а вот и граница леса проглядывает да гигантский каменный зуб на выходе к перевалу. Значит, по описанию, скоро будет подъём к озеру.
– Вот он – поворот на Серп! – торжественно объявляет бывавший здесь ранее Каспер, указывая ленинским жестом, на узкую, едва приметную тропку, уходящую круто вверх по откосу. Сколько раз пробегал мимо этого склона то вверх, то вниз, достигая порой даже Сумультинского хребта, а вот на самом озере Серп так не был!
Шагая замыкающим, в одном месте свернул я по лёгкой стёжке вправо и оказался наверху почти отвесных скал, откуда был прекрасно виден и Чёртов Палец, и поворот на завтрашний Айрыкский перевал, и вершина горы Айрык. "Эге, а озерцо-то непростое, с секретом! Похоже, лишь с одного места к нему и можно пробраться", – подумал я, догоняя группу.
Озеро предстаёт взору неожиданно, как по мановению волшебной палочки. Выныриваешь наверх, а там оно – за небольшим перегибом, в живописной каменной чаше – слегка вытянутое серпом с юго-востока на северо-запад. С южной стороны вплотную к воде спускаются высокие серые скалы горы Кары со снежником внизу, правее-вокруг – невысокий, густокаменистый, поросший древним загадочным лесом, берег. Занятное место! Раньше эрлагольцы о нём не знали, но лет десять назад инструктор Александр Перминов, заявивший в маршрутном листе несложное восхождение на вершину Кары, после похода оживлённо сообщил: "Представляешь, пошли мы на подъём и шикарное озеро наверху обнаружили! В следующую смену снова туда пойду".
Кто-то водит группы туристов по давным-давно избитым маршрутам, полагая, что для участников-новичков и это неплохо, а кто-то ещё и находит что-то новое. Помнится, отправились мы с инструктором Владимиром Шишкановым в десятидневку, так столько открытий для себя сделали! Дело в том, что Володя девяносто процентов маршрута наметил по нехоженым ранее эрлагольцами рекам и хребтам, предварительно сбегав туда в разведку...
За перегибом тропа свернула направо и пошла берегом по кромке озера. На небольшой поляне попадается самодельный каркас от походной баньки. Вот и стоянка, но она, к сожалению, занята.
Метров через сто мы видим поляну в стороне от озера, кострище и площадки для палаток. Чем-то неуловимым отличаются эти участки от прочих. Но чем?
– Конников здесь не бывает! – вдруг отвечает моим мыслям Александр Эдуардович, выуживая из кострища оставшийся от наших предшественников мусор, – Но если появятся они здесь, то – всё, конец придёт этому месту: и повытопчут всё, и "заминируют"!
Отдыхали мы у этого удивительной красоты озера до обеда следующего дня.
Хотел было вести группу в тот день сразу под Айрыкский перевал, но очень уж хорошая тропа отвернула к восточной оконечности урочища Сарысаз, где пещера под мощным скальным выходом пряталась! Помчались весело к ней. И никто потом, кажется, не пожалел, что дополнительных восемь километров тогда отмахали.
Совершив экскурсию по обширному мрачному гроту, заглянув в его карманы, лазы и вдосталь нафотографировавшись, двинулись мы вдоль всей Чёртовой гряды к запланированному месту ночёвки у границы леса под Айрыкским перевалом. Подошли туда уже в сумерках, времени на поиски обжитой стоянки не оставалось. Встали на ближайшем удобном месте, где разбили палатки и ужинали при свете костра.
"Наши новички совсем уже даже не новички!" – сооружая кострище, подумал я, видя, как оба Димы и Миша без лишних слов ставят палатки, обе Кати им помогают, а приуставшая, как и все участники, Света Алексеева выносит откуда-то из темноты огромную охапку хвороста. Назавтра же предстоял нам полный двухперевальный рабочий день, лимит полуднёвок истёк.
Правый исток реки Айрык начинается с красивейших озёр. При подъёме на Айрыкский перевал эти озёра покоятся слева от тропы, и особенно привлекает взор одно из них – вытянутое, слегка сплюснутое посередине обрушившейся с крутого каменного склона осыпью. Мистическое ощущение, будто оно медленно движется, на фоне облаков, оставаясь при этом на месте.
На перевале сочинили записку, вложили её в пластиковой банке в тур. Спустившись в Аккаинскую чашу, пересекли верховья реки Аккаи и устроили обеденный отдых на противоположной стороне чаши у каменного дракончика близ серпантина, откуда прекрасно просматривался весь наш путь с перевала.
Крутым серпантином, с которого открывается вид на шумящий далеко внизу Аккаинский водопад, все вместе поднимаемся на водораздел между реками Аккаёй и Сергезю. Наверху мы с Аллой Юрьевной вспоминаем об упомянутом вначале рассказа походе девятнадцатилетней давности.
Разумеется, в левый исток Сергезю больше не сунемся, идём плановым порядком.
День в части энергозатрат оказался тяжёлым, и дабы не висеть ни у кого над душой, на спуске замыкаю группу с максимальным интервалом, позволяющим видеть последних шагающих впереди меня участников, невольно радуясь тому, что не требуется никого ни догонять, ни подгонять. Время позволяет: к стоянке близ впадения Сергезю в Кубу всё равно успеем засветло.
А ведь бывало и по-другому. Где-то на незнакомом крутом, скалистом спуске часы отсчитывают последние десятки минут светового времени, и уже Георгий Матушкин, опытнейший горный турист, предлагает остановиться на сидячую ночёвку прямо тут на склоне, "чтобы не заниматься ночной эквилибристикой", но...
Пока минут двадцать в запасе ещё есть, мы упорно карабкаемся вниз и – успеваем!!! Ещё полчаса, и глухая тьма обволакивает всё вокруг, но у нас уже горит живой костёр, закипает в котле вода.
Вдруг в непроглядной мгле начинается буйный ливень, но поставленная при свете огня палатка надёжно укрыта полиэтиленовым тентом.
Мы – в безопасности.
Верная своей походной традиции чета Касперов, успела приготовить завтрак, до дождичка, которого мы уж никак не ждали. Впрочем, небо тут же очистилось, и немного грустя о том, что путешествие заканчивается, двинулись в путь – за кордоном к пяти часам вечера за нами должна была подойти эрлагольская «Газель».
От устья Сергезю на протяжении трёх километров лесовозная дорога смыта весенними паводками, а после нынешнего половодья от неё и вовсе не осталось следа. Однако по правому склону на месте старой трассы протоптана мощная тропа. Поднимаясь от устья Сергезю, она нисходит к Кубе лишь около следующего её притока – труднопроходимой Муехты. Ещё через километр в Кубу впадает река Имурта, по которой поднимались мы в первый день похода. От устья Имурты остаётся пройти три с небольшим километра. К обеду добежали мы до той стоянки, с которой начали маршрут семь дней назад. Оставалось дождаться машины...
У туристов есть традиция после похода ставить «точку»! Ну, это вроде небольшого банкета, с гитарой, песнями, юмором. Ещё бы! Ведь количество «доходяг» равнялось количеству «проходимцев», которое в свою очередь равнялось числу «выходцев», и никак не меньше. Такой «точкой» послужил день рожденья Аллы Юрьевны, который отмечали всей группой. На следующие сутки мы отдыхали и репетировали представление для заключительного концерта на закрытии сезона. Потом походники, которых теперь уже нельзя было назвать новичками, пригласив меня с гитарой на костёр к вечернему, приготовленному по особому рецепту, шашлыку, вдруг спросили:
– Дядя Боря, а Вы напишите о нашем походе?
Так о чём писать-то...
Всё было нормально!
Правда, слегка саднило на душе – очень не хотелось расставаться с горами.